О МЕТОДОЛОГИИ. Заход 5

ИНСТРУМЕНТАРИЙ КЛАССИЧЕСКОЙ НАУКИ


Внутри каждого из циклов находим ряд парадигм, исторический набор особых подходов и их особых методов, а значит, и инструментов.

Считается, что предметная наука Нового времени сформировала четыре подхода, соответствовавшие четырем предметам: 1) механический; 2) органический; 3) психологический (якобы, антропологический); 4) социологический. Два последних возникают на границе Нового времени и ХХ века и строго говоря, не порождают собственных онтологий. Но “подход” это одно, а онтология – другое.

Именно в такой последовательности названные парадигмы расположены в истории науки. Классифицируя науки, сходным образом их трактовал О. Конт.

В классической науке Универсум как целое рассматривается с точки зрения четырех онтологий. Этому вроде бы соответствуют четыре раздела натуральной философии (а далее, в ХХ веке, на этом основании вводятся четыре типа систем):

а) неживое, или абиотический мир, – философия физи­ки и химии;

б) живое, или биотический мир, – философия живого мира (биологии);

в) человек – философская антропология;

г) социальное, мир общества, – социальная филосо­фия.

Типы а и б образуют “натуральную философию”. Одной ногой в ней стоит и человек – как живое, как биоид.

Можно отобразить это понимание в общем виде. Получится “матрица”, или“типологическая четверка”, некие предельно большие таксономические образования или типы.

Рис. 2. Ступенчатая диаграмма систем и форм движения.


Предмет есть идеально отраженный объект, на который направляется наша деятельность. Таких предметов у нас в наиболее крупных типах четыре, и это – уровни строения универсума со своими масштабами: неживое (космос); живое (растения и животные); человек; общество (человеческий и технический социумы, культура и цивилизация).


Рис. 3. Основные предметы в типах.


Иногда обозначают пятый – искусственно-технический – подход. Мотивируя тем, что техника существует как особый объект. Но техника – часть общества. По нашему мнению, по исходным установкам ИТ-подход принадлежит не к наукам, а к метапарадигмам ХХ века.

“Технический подход” действительно есть и это главный инструмент в руках технократов. Но поскольку весь основной мир техники и такая группа наук, как “технические науки”, технознание и техногенетика, расцвели уже после жизни Конта, этот предмет некому было ввести в перечень наук по типам. А те, кто его ввел, поступили незаконно, хотя бы потому, что не решили проблему соотношения трех понятий: общества, техники и людей.

“Психологический” подход в этом ряду узковат – если говорить об объекте, а заявлен человек, то речь должна идти о человековедении. Тогда под номером “3” мы имеем предельно широко понимаемый антрополо­гический подход. По поводу особого антропологического метода, а тем более антропной онтологии, однозначности в науке нет. Да и соответствует ли психологический (антропологический) подход миру человека, это большой вопрос, поскольку человек прежде всего социален.

А “социологический” подход, напротив, слишком широк для отдельного человека. Если он и соответствует миру общества, то не очень ясно – в каком ракурсе: разве что в ракурсе культурном и ракурсе “человеческого социума”. А куда девать ноосферно-технический подход, соответствующий миру “технического социума”? Мегамашина из людей, цивилизация – это тоже общество. В этом, как нам представляется, и состоит кризис нашего обществоведения: нежелание признать рациональную машинность равноправным способом организованности общества, наряду с культурой.

Остается среди классики только механический подход, соответствующий абиотическому миру, и органический – соответствующий биотическому миру.

Получается, что все это разные и разноуровневые подходы, в них приме­няются разные методы.  И не все имеют свои “идеальные объекты”, хотя в философии все эти объекты не раз пытались сконструировать. Мы даже можем пока предположить как условность, что у всех этих наук есть свои объекты. И вот для чего.

В инструментальном плане взаимоотношения между методом и объектом выглядят значительно сложнее, чем однозначное соответствие: практически любой перечисленный метод так или иначе применялся ко всем условным объектам. Отмеченное обстоятельство дает возможность построить матрицу “метод – объект” науки.


Табл. 1. Соотношение методов и объектов в науке.



Основные исследовательские подходы следуют из приведенного набора. Можно вывести их типологию и обозначить.

1. Объект в естественной парадигме (как принадлежность нового уровня природы):

а) механическая аналогия (Объект как механизм);

б) органическая аналогия (Объект как организм).

2. Объект в (отсутствующей) антропной парадигме.

Психологический ракурс исследования Объекта (Объект как проявленность психического мира).

3. Объект в обществоведческом подходе:

а) в социологическом подходе;

б) в техническом подходе.

Несколько слов следует сказать о техническом подходе, спроецированном на социальные объекты.

Взгляд на общество как на машину был высказан в свое время А.А. Богдановым, но говоря шире – он витал в воздухе его эпохи. Цивилизация тоже в определенном смысле может трактоваться как “мегамашина” из людей, по Л. Мамфорду. Однако вряд ли мы примем ее лишь за “техническую систему”, хотя по всем признакам это уже был нормальный искусственно-технический взгляд на общество. Но “техническая мера социума не покрывает социальную его меру” (А.М. Пищик).

Я различаю две программы, управляющие обществом – Ноосферно-Техническую (машинную) и Ментосферно-Человеческую (культурную). У них один объект: это общество. Следовательно, общество имеет два конкура управления. Вопрос об их равноправии и исторической динамике – основной.

Исходя из такого понимания, “психику” общества можно представить как двух-полушарную, выделяя ПП и ЛП процессы и признаки. Хотя здесь вообще-то надо определиться, о чем идет речь? Психика кого? Ведь в ней участвует и ноосфера, и ментосфера. Причем, как мы выясним, ноо-сторона поглощает, становится сильнее ментосферной. И тогда суть вопроса: а имеет ли отношение ноосфера к “психическому”. Очень похоже, что не имеет, поскольку она по проялениям машинная. И сегодня она машинно имитирует все ранее бывшее в ментосфере. Отсюда “симулякры”, и даже название нашей эпохи: цивилизация симулякров.

В современном знании встречается противопоставление  двух программ наследования: социально-антропной и научно-технической, что очень прибли­зительно описывает ситуацию: дело не в науке или технике. Вспоминается из 60-х: “Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне”, и вывод: “дело в мировом законе”. Их конфликт выражается сегодня в феноменах капиталократии (технократии), технотронного фашизма и т.п.



ИНТЕГРАТИВНЫЕ ПОДХОДЫ ХХ ВЕКА

ОТ КЛАССИЧЕСКОЙ НАУКИ – К ИДЕЯМ СИСТЕМНОСТИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ


Всякая наука имеет свой предмет. Причем, задается он уровнем выше, например, в философии.

Наука основана на аналитическом расчленении, и уже потом – на попытках конфигурирования некого целого в данный момент истории. Таксономические шаги аналитики и “систематизация” в этом смысле находятся на разных плоскостях.

Системность не есть восстановление целого из разобранного, она с целого начинается. В противовес анализу в ней хочется увидеть синтез. Но целое и синтез – все-таки разные ракурсы. Целое живет как знание о целом, минуя анализ и синтез. А “восстановление синтетического целого” – это особая и вторичная операция.

Принятый в 60-х аргумент:  в больших системах невозможно провести полную аналитику (при миллиардах и более компонентов). Поэтому, якобы, и возникает особое знание о системе. И оно не об объекте, а о наших целях и способах их достижения по отношению к системе. А цели и способы – это уже точка зрения деятельностная. Так что к 60-м годам мы имеем системно-деятельностную онтологию.

Поэтому здесь уже  вовсю фигурирует идея управляемости, высказанная еще А.А. Богдановым, но наибольшую актуальность для технократов она приобрела в обличии кибернетики Н. Винера. Отметим, заодно, что кибернетика сегодня  исчезла со сцены  актуальной науки, а популярность “Тектологии” Богданова только растет.

Практический запрос, который формулируют эмпириомонизм и прагматизм: “А что я с этим знанием могу делать, как употребить в деятельности?” И тогда я должен само знание сформировать “технически” – под употребление в практике.

Как я теперь понимаю, никаких “объектов” науки нет. Есть наши знания об объектах, и только их совокупность и удерживает это место под названием “объект”. Отсюда – идеальные объекты. Это то, чем занимается наука.

Накладывая их на практику, мы совершаем уже второе действие.


Знание об объекте – по сути, о прошлом, которое уже есть, – суть Е-науки (предметной). Делать с ним я ничего не могу, но это – память общества. Поэтому могу только “учитывать” некие достоверные параметры, ограничения и т.д. в деятельности. Но ограничения по поводу чего? По поводу компонентов деятельности.

А как построить саму деятельность? И тут на первое место выходит инженерия, на которую молились в начале ХХ века все. Противопоставление доходит до тупости. Например, Т. Эдисон был то ли необразованный человек, то ли принципиально отбрасывающий это накопленное знание, не использовавший эту коллективную память. Он тупо перебирал все варианты материалов, например, для нити лампы накаливания или угольного микрофона. Хотя накопленное знание в науке точно говорило, что 99 % этих действий можно было и не делать. Но он верил только практике, только непосредственному эксперименту. Дело не в отбрасывании знаний – без них никто не может обойтись, дело в позиции: а вдруг практика откроет то, чего не может учесть никакая теория. Опыт, вот новое божество инженерии и изобретательства.

Нужно понять только, опыт чего. Опыт деятельности. Вот ключевое словосочетание.

Познание мира, фиксируемое предметно и в форме идеальных моделей, позволяло что-то такое получать на практике, что привело к появлению индустриальной цивилизации. Раньше я считал, что это «проснулась» техника, и начала эволюционировать. Теперь я думаю, что это обеспечивало ментально-онтологическую картину в коллективном сознании западного общества.

Это была “ментальная парадигма” Нового времени: мир как Природа. Категория Природы не существовало до начала Нового времени, она была вброшена яркими авторами конца XVI – начала XVII веков и раскручена искусственно.  Остальное было описано философами, как развертка этой исходной картинки “Мир как Природа”.

И я так думаю, идея ноосферы была завершением всего этого здания. Точкой. Поскольку идея ноосферы – натуральная. Возникшее в недрах идеологии Просвещения  сочетание Прогресса и идеи Разума требовало собственной субстанции. И когда В.И. Вернадский так впечатляюще описал субстанцию Биосферы, ему бросились помогать, чтобы докрутить ее до Ноосферы. При всей своей плодовитости, Вернадский не написал книги под названием “Ноосфера”, он посвятил этому не более чем пару статей – похоже на вежливость по отношению к очень активным западным коллегам, которые очень хотели застолбить новый участок.

Мы, кстати, доказываем совершенно обратное утверждениям Леруа и Пьера Тейяра де Шардена: ноосфера не возникает из биосферы, а существует в истории параллельно с ней как ее прямая противоположность – вторая сила. И субстанцией для ноосферы является технический социум (Техносфера), возникающий из неживого и – пока частично – живого вещества. Способ организации общества при посредстве ноосферы – это мегамашина, описанная Л. Мэмфордом. Таков симбиоз НОО-ТЕХНО.

А из Биосферы культурой был порожден человеческий социум. Биосфера, явно обладающая сознанием, образует связку с Ментосферой, и этот особый симбиоз БИО-МЕНТО мы и рассмотрели в нашей книге «Менталитет и эгрегор», часть которой опубликована на АТ.

Что касается идеи деятельности, она изначально построена на рациональной рефлексии. И является очередным выражением рационализма.

* * *

Если мы обратимся к интегративным подходам ХХ века, то это системный, кинетический (генетический) и деятельностный подходы, которые относят к “неклассической науке”, а точнее платформам ХХ века. Они имеют множество разновидностей, а также синтезы в виде системогенетического и системодеятельностного подхода. Варианты этих подходов существенно различаются, причем самым любопытным образом.

О системном подходе мы достаточно наговорили в наших книгах (они есть на моем сайте). Скажем только, что с нашей сегодняшней точки зрения он имеет два проявления: системный подход, синтезирующий натуральный менталитет (системность и кинетика, статика и динамика) и системо-деятельностный подход, где впереди поставлена деятельность – он позволяет различать актуальное и потенциальное и описание системности в нем процессуальное.

Натуральную парадигматику в ХХ веке накрывает платформа системогенетики, хотя сегодня я бы назвал ее системо-кинетикой. Она включает не только системный, но и генетический подход, о котором мы поговорим в особом ракурсе.


Циклическая картина мира и циклогенетика

В неоднозначных отношениях к системному и системогенетическому подходам находится теория циклов. По ряду позиций его употребления в западной традиции это скорее язык, чем особая  онтология, гласящая, что мир может быть увиден через призму циклов. Данная онтология восходит к категории Дао. И хотя это слово стало как бы маркером древнекитайской философии, сегодня категория Дао принадлежит к общечеловеческому набору категорий, о чем пишет В. Казначеев. В новоевропейской философии этому немало способствовали “философия жизни” и экзистенциализм. В нашем случае Дао – это путь, понимаемый как цикл.

Данная категория хорошо состыковывается с системной онтологией. Возникает путь, понимаемый как “цикл жизни системы”. И поскольку после успешной статической разборки мира в Новом времени должен был последовать разбор его динамики, то циклическая системная картина мира эту потребность удовлетворила.

Мы не собираемся ее здесь разбирать еще раз, поскольку практически все наши книги этому посвящены с разных сторон.  Отметим только, что в рамках очень широкой системно-циклической картины есть особая зона, где процессам придается генетическая характеристика (о различиях мы говорили в публикациях на АТ). Здесь возникает циклогенетика, в данном варианте – системно-цикло-генетика.

Именно о ней идет речь в системогенетике, хотя иногда их соединяют в таком выражении как “системогенетика и теория циклов”, что несколько тавтологично: а если не теория циклов, то какой еще язык описывает генетику? Ведь даже модель ДНК – циклическая.


Системогенетический подход

О системогенетической линии следует говорить хотя бы потому, что она во многом наследует классическую науку и является ее пролонгацией в ХХ веке: это – время  доминирования искусственных объектов, в котором объясне­ние мира, в его детерминизме, утратило свою актуальность и стали значимыми пределы доступной свободы и проектирование искусственных систем. Системогенетический под­ход крайне важен, поскольку в нем “снимается” предшес­твую­щий этап развития науки: механицизм (в системности) и органицизм (в генетизме). Кстати, именно достижения генетики затмевают тот факт, что генетическое развертывание есть только одна сторона импульса, а говорить следует о кинетике. Например, о генезисе живого на Земле и истории общества, и это разные типы кинетики. Отсюда ряд характерных ошибок, когда понятие “генезис” применяют к обществу.

Идеи классической науки в области исследования процессов привели к появлению многих разновидностей теории эволюции и попыткам построить единую эволюционную теорию (Синтетическую Теорию Эволюции, СТЭ). В ХХ веке эволюционизм как надсистемно ориентированный подход допол­нился всеобщим генетическим подходом: возникла эволюционная генетика.

Об их различии следует поговорить отдельно.

Системная генетика трактуется предельно широко, поскольку уже по определению  распростра­нима на любой тип систем. Это действительно так, но с учетом крайней условности самого выдвижения типов систем о котором мы говорили.

Например, с позиции социогенетики мы только и можем обсуждать механизм реализации программы социального наследования, воспроизводство общества, его социальной сущности. Но “материалом” социального программирования служит человек, реализующий к тому же программу эволюционирования техносферы, а это уже другая онтология. В социогенетике общественная генетика осмыслена в сопоставлении с другими типами генетик: абиогенетикой, био­генетикой, техногенетикой и антропогенетикой. Но техноненетика и социогенетика (если она трактует жизнь человеческого социума) при этом должны быть накрыты “генетикой общества” – по П. Сорокину. Мы же этого пока не наблюдаем – их разводят, но обратно не сводят.

Следует отметить, что одна из самых грандиозных попыток построения такой генетической картины изнутри обществоведения – интегративная социология Питирима Сорокина – осталась монументом, о котором все с уважением упоминают, но никто никогда не пользовался  инструментально. И транслируются из этого неподъемного труда (1000 стр. с лишним) два-три очень простых положения, особенно в потоке малограмотных рефератов, заполо­нив­ших интеренет. Если их свести к одной из наших парных схем, то это пара по отношению к циклу, приводящая к характеристикам трехфазовости.

С позиции техногенетики можно видеть, как обеспечивается насле­дование не только в человеческом социуме, но и в техническом, иннова­ционная суть которой всегда связывается с рациональным познанием. Но изнутри техногенетики невозможно объяснить поток инноваций, его можно только констатировать в естественном преломлении, что и делается. А это тупик, поскольку программа лежит снаружи.

Мы достаточно много раз рассматривали научно-техническую ветку в развитии общества. Здесь точнее было бы говорить о связке мышления и деятельности, ноосферы и техносферы, иначе эта ветка будет выглядеть исторически неравномерной. Техногенез в связи с наукой активизировался локально, причем только в один известный нам период: в западноевропейском обществе Нового времени (хотя потоки открытий и изобретений в античности и в средних веках тоже имели место). Материалом в этом типе генезиса является вещество природы, которое превращается в технические системы (начиная от палки и заканчивая космическими кораблями). Именно технические системы и машины являются несущими основаниями общества. На начальных этапах истории в качестве таких же технических систем выступал сам человек. Ну и так далее, о чем мы еще поговорим.

Системогенетический подход позволяет избирать в качестве системы что угодно. При этом сохраняется весь его исследовательский арсенал, а он становится прикладным и разновидностей его может быть сколь угодно много. Перечисленные выше типы всего лишь привязаны к выделенным условным “объектам” науки, в результате чего рождаются абиогенетика, биогенетика, антропогенетика, социогенетика, техногенетика. А сам по себе этот подход – настоящий инструментальный подход.



Запись опубликована в рубрике Без рубрики с метками , , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Подписаться на комментарии к записи

12 комментариев: О МЕТОДОЛОГИИ. Заход 5

  1. Мне про это мало интересно, да и запрещено обсуждать. Но одно могу сказать точно: это пока нигде не написано.

    Цитировать
  2. Кроме того, убогую же роль Вы отвели науке.

    Цитировать
  3. И хорошо бы Вы мне доказали чем-нибудь, что техника (это технический социум) служит человеку, а не наоборот.
    И какой тогда «социум стоит на службе индивидуума»? Мне такой неизвестен.

    Цитировать
  4. Из предыдущего цикла развития (условно скажем – человечества) известно (и подробно описано в эзотерической литературе), что социум стоит на службе индивидуума. Развитие личности – главная цель. При том, что результаты развития всех личностей как-то суммируются, где-то складываются и потом используются (в виде тонкой энергии).
    Это главное противоречие.
    А вообще «Универсум» состоит из семи сфер. Ментальная – одна из них.
    А Вы что, занимаетесь философией, предварительно не ознакомившись с теософией, метафизикой и пр. «хиромантией»?
    Тогда Вы обречены постоянно натыкаться на очевидные подводные камни.
    Все уже было. Все давно описано в эзотерических (экзотерических) текстах. Наука только тогда двигается вперед, когда ей удается по крупицам расшифровывать эти тексты. Вся история науки (физики особенно) это подтверждает. И «появление» ноосферы блестящее тому подтверждение.

    Цитировать

Добавить комментарий